Ростропович: «Когда смотришь партитуру Рихарда Штрауса,— там столько инструментов, такая сплошь записанная сетка, а в оркестре это звучит довольно просто. У Шостаковича наоборот: очень просто выглядит, а звучит потрясающе, как будто какое-то откровение».
